Итак, автор сдал страшный экзамен на 4, в связи с чем вдохновение вернулось, и вот результат...
8
В тридцать втором царстве…
Ночной город Краснодар слегка ударил ВП прохладой, и тот, занеся ногу над перроном (странно, что на перроне не наблюдалось ни горстки снега, даром, что январь), немного пошатнулся, нетерпеливо оглядывая кусок платформы перед собой. Взгляд выхватил полутемный ларек с бутылками вроде пива, скамейку, какую-то стенку, человека с баулами, перегородившему ему полминуты назад выход, скользнул дальше и замер. Ну конечно! Не узнать это странное существо было невозможно, ВП перестал бы быть собой, если бы не узнал ведьмочку Мун! На него глядела девушка с явным отблеском безумия во взгляде, с не менее безумной улыбкой, и с огненно-рыжей прической, что, казалось, светилась в потемках ярче мутных окон ларька с пивом, но не могла конкурировать с блеском в ее глазах. Дальнейшие события будто бы погружены в этакий приятный туман, и выныривают из него, словно углы и окна большого дома, потерянного в спустившихся на землю облаках. Автор затрудняется описать, что было дальше, ибо не ручается в достоверности описания… Кажется, Мун и ВП шли через какие-то рельсы, потом был высокий и длинный мост, ведущий в, казалось, вымерший город, где не светилось ни одно окно, был поцелуй в высоте над железнодорожными составами, был впавший в ступор от вида сразу двух потусторонних существ таксист, и самое яркое из того, что автору запомнилось в течение первых минут – это мелькнувший в окне такси номер дома и название улицы. Улица Гоголя, дом 32!
читать дальше
-Это мы туда едем?- спросил ВП.
-Нет, подальше немного,- ответила Мун.
Город Краснодар в час ночи произвел на автора впечатление полностью вымершего. Никто ни ехал, ни шел по улицам, не светилось ни одно окно, лишь тени и оранжевые фонари… И какая-то странная, не городская совсем, тишина.
Автор пропускает события последующих суток из некоторых своих соображений, позволив себе заметить, что вездесущее число 32 отметилось и в квартире, где обитали Мун и ВП: висевший в прихожей новый электросчетчик, весь стеклянно-прозрачный, и похожий больше на гибрид елочной игрушки и адской машины, чем на столь каверзный прибор, имел серийный номер, оканчивающийся на 32. Разумеется, в квартире, несущей в себе след 32х, просто обязаны были твориться мелкие чудеса, иначе и быть не могло. Собственно говоря, сплошные чудеса там и происходили. Например, старинная, наверняка старше автора, газовая колонка, гревшая воду, обладала непредсказуемым характером- норовила отключиться как раз в тот момент, когда автор, пребывая в душе, намыливал голову, и, таким образом, автор получал непрошенный контрастный душ. А сколько восхищенных слов можно было сказать, пардон, о туалетном бачке! Этот хитроумный девайс возрастом в три-четыре десятилетия, оглашал при срабатывании своим громоподобным звуком, не иначе, парочку соседних квартир, и вызывал тем у автора одобрительную мимику. Кроме того, сработав и пророкотав, будто июньское грозовое облако, бачок начинал очень неторопливо заполняться, и не желал срабатывать повторно в течение ближайших десяти-пятнадцати минут. Конечно, ведь для другого столь мощного залпа нужно накопить много сил! Ну, пожалуй, к главным чудесам совершенно справедливо можно отнести Мун и ВП.
9
Улица Напильников и прочие достопримечательности
Погода в Краснодаре не выдержала энергетического удара от встречи ВП и Мун, и вместо ожидаемого ими землетрясения началось резкое похолодание, произошедшее в течение следующего дня. Началось оно с неслабого дождя, не выпустившего наших персонажей засветло на улицу, затем этот дождь превратился в снег, а потом с неба посыпались вообще непонятно какие осадки: не то дождь, не то снег… Когда буйство природы чуть ослабло, Мун и ВП отважились выйти прогуляться.
Обитали наши персонажи недалеко от центра города, который, по впечатлению автора, был представлен улицей Красной и улицей Напильников, которая, к тому же, до перестройки называлась улицей Сарумяна (сына Вассермана). До этих самых улиц от дома было меньше десяти минут ходьбы по улочкам, очень напоминающим автору город Ногинск.
Мун вела ВП узенькими тротуарами вдоль игрушечных одно-двухэтажных домиков, изобиловавших столь не вязавшимися с ними новомодными вывесками, некоторые из них ВП видел и в Москве. Но около одной из таких вывесок ВП застыл, будто охотничья собака, делающая стойку: вывеска гласила что-то про компьютерные курсы, 1С и, о ужас… о Майкрософт!.. «Уууу, маздай!»- прорычал ВП хриплым низким голосом, скаля зубы на надпись: «И сюда пробрался!»
Мун вывела ВП мимо кафе, украшенного снаружи причудливо перевитыми корягами (у автора непроизвольно возникли ассоциации с Камасутрой) на небольшую площадь возле довольно высокого, по сравнению с остальными, здания с колоннами. «Это городская филармония!»- сказала она. Площадь украшала елка слишком симметричной формы, чтобы быть настоящей, и памятник композитору с забытой автором фамилией. Этот композитор держал в руках баян и широко улыбался, всем своим видом излучая фразу «Эээх, сейчас сыграю!»
ВП инстинктивно жался к стенам домов вдоль тротуара, привычный к московским безбашенным автомобилистам, однако Мун вытащила его за руку в самый центр проезжей части улицы Красной, и в ответ на его сильное удивление сказала, что тут в праздники и выходные останавливают движение. «Вот бы так в Москве Тверскую перегородили, или, скажем, Новый Арбат!»- подумал ВП.
Вдоль проезжей части росли какие-то странные деревья, выглядевшие так, будто с них облезала кора, и висела клочьями, еще не отставшими… А по проезжей части лихо носились снегоуборочные трактора и бабки и дедки-попрошайки, причем порой казалось, что одни гонятся за другими или наоборот. Сердито скалилась рельефными львиными мордами детская аптека, призраком маячил спящий выставочный зал, ослепительной белизной сиял памятник героям войны, и бронзовый конь был повернут задом к городской администрации.
Наконец, Мун и ВП пришли к мегасобору, очень похожему на московский Храм Христа Спасителя. Скользя по замаскированным свежевыпавшим снегом гранитным дорожкам, они обошли вокруг собора, который мелкими группками охраняла милиция, и темной еловой аллеей вышли к какому-то более-менее современного вида зданию. Около этого здания росло деревце совершенно неприличного вида, на вид туя или кипарис. Автор воздержится от подробного описания этого чуда озеленительской мысли, однако, заметит, что характерные цилиндрические выступы самых разных размеров торчали в разнообразных направлениях по всей поверхности этого дерева.
«А это Голливудский Бульвар!»- сказал Мун, увлекая ВП на улицу, ярко освещенную фонарями и весьма напоминающую автору Старый Арбат, если бы не новые здания и полное безлюдье. На Голливудском Бульваре располагался военный госпиталь, обнесенный трехметровым железобетонным забором с колючей проволокой наверху. «Это чтобы больные не разбежались, видимо!»- заметил ВП. Кроме того, наши персонажи прошли мимо общаги какого-то университета, выглядящей не хуже иных многозвездочных гостиниц: окна-стеклопакеты, жалюзи, стильные люстры…
Голливудский Бульвар вывел нашу парочку к жуткого вида лестнице. То есть в иных погодных условиях эта лестница вовсе никакой жуткой не показалась бы, а выглядела бы красиво, но… Если все ступени – полированный гранит, припорошенный снегом, да еще и начинающим подмерзать? Местный экстремал на глазах у Мун и ВП скатился вниз по ступенькам на скейте, и, вопреки ожиданиям ВП, не упал даже внизу, разогнавшись до большой скорости. Там же, за большим зданием, кажется, спорткомплекса, на кинжальном ветру располагался большой парк. Туда-то и устремились Мун с ВП.
Стараясь избегать скользких дорожек и идя исключительно по газонам, обходя трудноразличимые в темноте изваяния, качели, карусели, неизвестно как оказавшиеся в парке бывшие боевые вертолеты и самолеты, по узкому трапу ВП и Мун вышли на заледеневшую палубу подводной лодки, вставшей в этом парке на вечную стоянку, как, собственно, и самолеты с вертолетами. Идя бочком по палубе, прямо там невозможно было протиснуться, совсем как в поезде Москва-Адлер, мертвой хваткой держась за перила, они выбрались на нос и изобразили что-то похожее на сцену из фильма «Титаник», разве что с тем исключением, что кругом лежал снег, перила покрылись ледяной коркой, и ветер забирался под одежду. Так же осторожно выбравшись с лодки на твердую землю, ВП и Мун пошли к противоположному выходу из парка. Вдруг Мун, радостно вскричав: «Вот мой волк!», бросилась к углу какого-то здания, где ВП, как ни напрягал ни зрение, ни фантазию, так никакого волка и не разглядел. «Где волк?»- в недоумении спросил он. «Да вот он!»- ответила Мун, похлопывая ладонью нечто высотой ВП по пояс, основательно укутанное в полиэтилен: «Я ему в прошлый раз нос освободила, проковыряла эту пленку, а они опять его замотали!»
Вооружение парка становилось все более эффективным- теперь наши персонажи прошли мимо ракеты, нацеленной куда-то в небо. Показалась река Кубань, и ветер стал настолько сильным и пронзительным, что Мун и ВП очень быстрым шагом, стараясь не задерживаться и не переговариваться, достигли моста с одной опорой, гордо уходящей в небо своей вертикальной частью, на высоту, не иначе, 6 или 7 этажа. «Это и есть Мост Поцелуев,» -сказала Мун, и невзирая на ветер и холод, они последовали местной традиции: поцеловаться на мосту и загадать желание.
С другой стороны Моста Поцелуев была сооружена сцена, видимо, намечался какой-то концерт, но из-за холодной погоды его отменили, и лишь какие-то особо упорные зрители чего-то дожидались, да кто-то прыгал по сцене, будто шаманил против ледяного ветра… «Ддддомой!»- простучал зубами замерзший ВП, и не менее замерзшая Мун охотно согласилась. По улицам, так похожим на улицы Ногинска своими маленькими домиками и заборами, они за неожиданно короткое время добрались до своего жилища. Вот что значит холод! Даже пространство сжалось от совместных усилий ведьмы и вампира побыстрей добраться до теплого дома.
продолжение следует...